Бегут пальцы по кнопкам баяна, льются звуки, соединяясь в мелодию, и становится от нее на душе и тепло, и немного грустно, ведь песня-то о доме окнами в сад… Там и мама, и юность, и любовь, и много еще чего, о чем вздыхает душа Виктора Балобанова. А за этой мелодией — следующая! Там уж ноги в пляс идут! И не устоит на месте даже тот, кто баян не любит, ой, не устоит!
Давно на заслуженном отдыхе первый баянист и гармонист Каменушки, но инструменты стоят у него в доме на почетном месте: нет-нет да и возьмет он их в руки, и вроде как станет светлее в доме. А раньше, еще в молодости, спрос на его творчество был приличный: приезжали за ним со всех районов края:
— Зимой, бывало, смотрю лошади с санями у дома встали, заходят «Поехали, свадьба у нас!» А ехать то в Немецкий район, то в Родинский. Зимой трещит мороз, а мне: «Так вот семь тулупов тебе в санях приготовили, чтобы не замерз!» И помчали! — рассказывает Виктор Григорьевич.
Знали и любили талантливого музыканта и в Заринском районе. Выступал с разных сцен, а уж в местном клубе и в Яново и вовсе своим был. Дипломов столько, что хоть на стены вместо обоев клей! Но мало кто знает, что Виктор Балобанов — самоучка! И причем выучился игре в три года!
— Малым я был, пришел к соседу, а тот на баяне играет, и я ему, мол, дай. Ну дал, а я возьми да повтори мелодию, — вспоминает мужчина. — А потом этот сосед для меня гармошку попросил у знакомых в Хмелевке для меня, на время. А я ж маленький, слабый! Сестры, а у меня их много было, тянут ее, а я только кнопки перебираю. Так и выучился.
А свою первую гармонь, тульская была, купил в 1952 году, когда уже работал. Отдал за нее, как сейчас помню, 50 рублей.
Сейчас-то и баян, и гармонь имею. Похожие инструменты, но только с виду. И все же баян мне ближе: там три ряда кнопок, подбирать легче.
Слушает наш диалог его супруга Валентина Макаровна и улыбается:
— Много девок за ним бегало из-за гармошки, но выбрал меня. Так и живем с ним почти 60 лет вместе.
Оба из многодетных семей супруги Балобановы и сами народили пятерых. И вырастили достойно, и воспитание дали. Но самое главное — приучили к труду.
— Я с 8 лет работать начал, — поддерживает разговор гармонист, — воду на коне в бочке в колхозную бригаду возил сначала. А на лесоповале сколько? Дадут лошадь, придешь в тайгу, привяжут к ней два шестиметровых бревна и назад. Мороз трещит, на ногах резиновые сапоги лопнутые, у шапки уши кверху, чтоб слышать все вокруг, бежишь возле каурой и смотришь по сторонам — волки-то рядом, ждут, пока конь упадет. Страшно было! Но работать надо! Так колхоз и отстроил дома в Каменушке. Многие до сих пор стоят, не шелохнутся.
А потом, повзрослев, уже был устроен в колхоз, откуда и в армию забрали на четыре года во флот. Служил в Германии. Когда вернулся, тут и невесту выбрал и впервые трактор увидел в газете «Алтайская правда». Вот, казалось, чудо техники! Довелось за свой 52-летний трудовой стаж 40 лет на большегрузной технике отработать: «Шесть марок комбайнов и шесть марок тракторов прошло через руки. Последний Т-150 был, с рулем, гусеничный. А вообще 40 лет за рулем».
Не пряталась от работы и Валентина Макаровна, всю жизнь работавшая телятницей на ферме: «Как вспомню те фляги, что таскала, так сразу плохо становится».
Много было всего за долгую жизнь, но вот с музыкой не расставались:
— Хорошее время было. Бедно жили, работали много, а веселиться шибко любили! От чего так — сам не пойму! — выводя первый аккорд, говорит Виктор Григорьевич. И снова звучат переливы его баяна.
Ксения Литвинова
